Пушкинский дискурс и христианская парадигма в русской литературе

Эта книга – о сопряжении полюсов, избирательном сродстве Золотого и Серебряного веков русской литературы, о «христоподобии» ее "гениев и злодеев". Толчком к созданию стала расхожая мысль о том, что модерн, подобно близкому ему соцреализму, порвал с классикой. Но вопрос: о каком модерне и каком соцреализме идет речь? Если о Шолохове и Блоке, то у них меньше связей с современниками – например, Городецким и Тетерниковым, – чем с Пушкиным. Все определяется масштабом личности как дара, вектором влечений, а не принадлежностью к группировке. Большой дар устремлен к классическому канону Пушкина и преодолению его. В чем же канон? Пожалуй, это трудно уловимый феномен; тем не менее, он непреложен: тайна явлена, присутствует, а разгадать невозможно. Видимо, преодолевали в форме, следовали в поклонении Идеалу. Благодарное приятие жизни питало талант авторов, чьи имена представлены читателю – Пушкин, Тютчев, Блок, Бунин. Многоголосие, диалогичность их универсума выявляет цветущую сложность и глубину национальной культуры. Русским гениям с беспримерной полнотой удалось раскрыть ее личностное начало, без которого немыслимо наше будничное существование и жизнь души в вечном сиянии Христoва лика